«Слуховые аппараты позволяют мне компенсировать отсутствие зрения»
Владимир Володин в 33 года частично потерял слух из-за взрыва фейерверка. Но не только слух. Взрывной волной ему раздавило глаза, и он ослеп. Благодаря техническим средствам проблемы со слухом он решил. Слуховые аппараты позволили ему слышать на более дальних расстояниях. Из-за потери зрения наш герой использует остаток слуха даже при чтении текстов с компьютера и смартфона. Тексты озвучивают специальные программы, а Владимир, сочетая наушники и слуховые аппараты, знакомится с ними. Благодаря этим навыкам он нашёл работу, и теперь сам обучает незрячих людей цифровой грамотности и ориентированию в пространстве.
Зачем я участвую в этом проекте?
Я считаю, что надо рассказывать такие истории, потому что они вдохновляют, показывают возможные пути решения проблемы. Ведь в первые моменты, когда теряешь слух и зрение, особенно тяжело: у тебя было сто процентов слуха и зрения, и вдруг разом — ноль! Всё с ног на голову переворачивается: непонятно, куда бежать, что делать и как дальше жить. Я и сам читал такие истории. Но особенно сильное впечатление на меня произвёл короткометражный фильм Александра Монтова «Другие люди». Александр сам потерял зрение и в фильме рассказывал о своей жизни. И этот опыт, когда незрячий человек нашёл свой путь, мотивировал меня двигаться дальше.
Я инженер-строитель по образованию, работал прорабом в Новосибирске. В сентябре 2013 года во время праздника за городом фейерверк взорвался у меня в руках, прямо перед моим лицом. Взрывом мне оторвало средний палец, одну фалангу на указательном пальце и половину большого на левой руке. А ещё раздавило глаза и выбило перепонки. Тогда я потерял сознание, а когда пришел в себя, ничего не понял: перед глазами стояла белая пелена. Я думал, это временно. И только в скорой услышал о потере зрения.
Слух я потерял частично. Теперь слышу только то, что говорят рядом, и постоянным фоном в ушах писк. Зрение утратил полностью.
Принятие инвалидности
Первоначально, конечно, я был в шоке, не понимал, как жить. В течение года я приходил в какую-то осознанность, успокаивался.
Я надеялся, что со временем перепонки срастутся и слух придёт в норму: пропадёт искажённый фоновый звук. Но ничего не изменилось: внешние шумы остались, а я по-прежнему слышу на 30%. Но в сравнении с тотальной потерей зрения нарушение слуха не было такой серьёзной проблемой.
Мне помогала сестра: мы связывались с ней по телефону, она заходила в интернет, находила и читала вслух статьи о технологиях для людей с нарушениями, как у меня, о клиниках. Я понимал, что слух и зрение уже не восстановить.
Через год начался бракоразводный процесс: не все могут принять такое, люди же боятся. Я и сам таким был до травмы: понятия не имел, как взаимодействовать с незрячим человеком, если нет зрительного контакта. С ребёнком я по-прежнему общаюсь.
Тогда у меня был переломный момент: я чуть не залез в петлю. Но меня остановил не то что бы страх, а, пожалуй, какой-то разум, сомнение: «Ну и что? Это сделать не сложно. А вдруг сыну понадоблюсь. А вдруг что-нибудь придумают, а меня уже нет. Лучше пойду на диване полежу. Так, а чего я лежу на диване? Может, что-нибудь поделать? Время идёт…»
И вот когда что-то начало получаться, появилось понимание, что инвалидность — это не немощность, как это слово переводится с латыни. Это некое ограничение, но в то же время это другая жизнь: не хорошая, не плохая, просто другая — без всяких оценок
Как изменилась жизнь
Остаток слуха позволяет мне пользоваться слуховыми аппаратами. Они компенсируют отсутствие зрения. Без них я слышу, только когда источник звука находится очень близко. Поэтому на улице или в каком-либо общественном месте я их ношу, а при работе за компьютером или смартфоном — снимаю и надеваю наушники. Так я никому не мешаю, внешние шумы не подавляют звуки в компьютере, если я работаю. Если я один и в данный момент точно никому не понадоблюсь, то снимаю слуховые аппараты и надеваю наушники. Если же нужно и компьютер слышать, и посторонних людей, то на одно ухо надеваю наушник, а на другое — слуховой аппарат.
А вот на полную адаптацию к жизни без зрения ушло несколько лет. Ориентироваться в пространстве с тростью я учился постепенно. Сначала ходил по дому, придерживаясь за стены. Незрячие подсказывали, как делать это более безопасно, какие вещи лучше убирать, чтоб на них не наткнуться. А с 2015 года начал учиться ориентироваться на улице. Ко мне приехал незрячий инструктор. Мы с ним прошли 2 раза от моего дома до остановки: это был для меня основной маршрут, потому что с остановки я могу куда-то уехать. И потом я по этому маршруту ходил потихоньку с тростью туда и обратно. Сбивался — помогали люди, доводили то туда, то не туда. Как оказалось, всё это время за мной выходила и наблюдала мама. Я как-то заблудился, испугался — и вдруг сразу мне помощь! Я сказал ей, что так дело не пойдёт, что так я никогда не научусь, и она перестала меня контролировать.
Позднее я стал самостоятельно добираться на курсы по ориентированию. Я подходил к остановке и громко спрашивал, какой номер автобуса. Мне отвечали, и я садился в нужный автобус. Тогда у меня пропало стеснение спрашивать что-то у людей на остановке.
К 2017 году я прошёл социальную реабилитацию в Бийске. Там меня обучили шрифту Брайля и работе с брайлевским дисплеем. Теперь я могу более-менее бегло читать. В этом шрифте я обнаружил некоторые удобства. Например, для мероприятий можно что-то себе заранее записать, а потом читать пальцами эти подсказки.
Работа в новых обстоятельствах
На первых порах меня очень подбадривали незрячие. Чем больше я знакомился с ними, тем больше убеждался, что можно много чем заниматься. Я видел, что все они что-то делают: кто-то работает на предприятии, кто-то торгует на валютной бирже, а многие мои знакомые были массажистами. Но из-за травмированной руки я не рассматривал возможность получить профессию массажиста. Зато года 2-3 тоже занимался интернет-торговлей на валютной бирже.
В 2019 году в Комплексном центре социального обслуживания населения (КЦСОН) мне предложили поработать инструктором по ориентированию и тренером по компьютерной грамотности для незрячих в недавно открывшемся центре реабилитации для людей с нарушениями слуха и зрения «Со-творение». Я понимал, что работа только усилит меня и добавит необходимой самодостаточности. Поэтому, не задумываясь, принял предложение.
Близкие меня поддержали, предложили сопровождать на работу и обратно. Я сказал, что это лишнее: «Что это за работа? Кто из нас будет работать?» Поэтому я узнал адрес и поехал в этот центр самостоятельно.
Я обучаю незрячих компьютерной грамотности. Это стало возможным благодаря скринридерам — программам чтения с экрана. Они позволили мне не только самостоятельно пользоваться компьютером, но и обучать других.
Кроме этого, я провожу курсы по ориентированию: вывожу незрячих людей на улицу и объясняю, как ориентироваться. В основном мои ученики — взрослые. Но нередко обучаю и детей — на базе школы-интерната для незрячих и слабовидящих, куда я прихожу.
Последнее время я всё больше смотрю в сторону удалённой работы. Хочу попробовать себя в тестировании невизуальной доступности и повзаимодействовать с инклюзивным проектом Everland, который помогает трудоустроиться людям с инвалидностью.
Цифровые технологии
В 2014 году я получил 1 группу инвалидности по зрению. Мне выдали тифлоплеер, и я начал слушать аудиокниги. Из другой техники у меня был обычный кнопочный телефон. Я знал, куда нажать, чтобы ответить, но в остальном просил помочь близких. В это время я с сестрой поехал в общество слепых и там начал расспрашивать, как живут, кем работают, что делают незрячие. Мне рассказали, что можно ориентироваться, работать и даже освоить компьютер, если установить программы экранного доступа.
В конце 2014 года ко мне приехал незрячий парнишка и установил на компьютер скринридер JAWS, который озвучивает информацию на экране компьютера, объяснил, как с ним работать, а также показал, как он пользуется айфоном. Я ощутил острую потребность в освоении цифровых технологий, когда не смог включить сыну мультики на ноутбуке — вот это было печально. Поэтому начал самостоятельно осваивать программу: мог 12 часов сидеть. Самое главное — у меня появился доступ в интернет, а это много что открывает.
Брайлевский дисплей я больше использую как печатную машинку для набора текста. А вот читаю по Брайлю медленно, потому что нет практики. Поэтому для отображения текста на экране ноутбука мне больше удобны скринридеры. Сейчас из них я предпочитаю программу NVDA и «Экранный диктор», от Windows. Последний помогает мне устанавливать программы экранного доступа на ноутбуки незрячих, где ещё нет NVDA или JAWS: я просто нажимаю сочетание клавиш Windows + Ctrl + Enter — «Экранный диктор» начинает работать, и ноутбук становится доступным для меня, я могу устанавливать на него нужные программы.
Поскольку я обучаю пользователей устройств с разными операционными системами, у меня есть макбук, ноутбук на Windows, айфон и смартфон на Android. В идеале у незрячего должно быть всё: некоторые приложения или сайты доступнее на айфоне, а другие, например, «Телеграм», — на смартфонах на Android.
Использовать айфон помогает функция VoiceOver. А информацию на смартфоне на Android помогает озвучивать функция TalkBack. Благодаря этому я активно использую приложения для распознавания изображений и текста. Например, с помощью Be My Eyes могу распознать любую фотографию, которую мне прислали. С помощью Envision могу прочитать текст: я открываю его, направляю камеру на какую-нибудь упаковку, этикетку, инструкцию — текст сканируется и озвучивается. Раньше использовал приложения для распознавания купюр. Но последнее время в них нет необходимости, так как оплачиваю покупки банковскими картами или смартфоном.
Все получится!
С того момента, как я получил инвалидность, многое изменилось. Я стал более самостоятельным, научился ориентироваться, выезжал в Болгарию на чемпионат мира по гребле. Нашёл работу, которая даёт мне в основном чувство уверенности, самодостаточности, зрелости и, конечно, деньги.
Отношение близких ко мне начало меняться. Мама, конечно, пусть и жалеет по-прежнему, но в то же время и гордится моими спортивными успехами: подсчитывает мои медали, развешивает грамоты по стенам. Для сына мой пример тоже важен, потому что он занимается пауэрлифтингом, смотрит на меня и понимает, что в любой ситуации важно не раскисать. И пусть сын сейчас в противоположной части страны — в Калининграде — он оттуда всё равно поглядывает на меня, заряжается и ориентируется.
Всем, кто столкнулся с инвалидностью, я советую, во-первых, просто встать с дивана. Его притяжение очень важно преодолеть, чтобы начать хоть что-нибудь делать. Первое время, когда я ходил по одному и тому же маршруту, у меня не было цели: я ходил, чтобы просто идти. Во-вторых, очень важно найти опытных людей с инвалидностью, которые помогут и ответят на вопросы.
