Я ощутил острую потребность в освоении цифровых технологий, когда не смог включить сыну мультики на ноутбуке
В жизни Владимира Володина, потерявшего зрение в 33 года, цифровые технологии сыграли огромную роль. Раньше информацию в сети ему искала сестра: так он узнал, куда обращаться за помощью в ориентировании в пространстве и какими устройствами пользуются незрячие. После наш герой стал уверенным пользователем компьютера и смартфона, нашел работу и теперь сам обучает незрячих людей цифровой грамотности и ориентированию в пространстве.
Зачем я участвую в этом проекте?
Я считаю, что надо рассказывать такие истории, потому что они вдохновляют, показывают возможные пути решения проблемы. Ведь в первые моменты, когда теряешь зрение, особенно тяжело: у тебя было сто процентов зрения, и вдруг разом — ноль. Все с ног на голову переворачивается: непонятно, куда бежать, что делать и как дальше жить. Я и сам читал такие истории. Но особенно сильное впечатление на меня произвел короткометражный фильм Александра Монтова «Другие люди». Он сам потерял зрение и в фильме рассказал о своей жизни. И этот опыт, как незрячий человек нашел свой путь, дал мне мотивацию двигаться дальше.
Я инженер-строитель по образованию, работал прорабом в Новосибирске. В сентябре 2013 года я за городом запускал праздничный фейерверк, и он взорвался у меня в руках, прямо перед моим лицом. Мне оторвало средний палец, одну фалангу на указательном пальце и половину большого на левой руке. А еще раздавило глаза и выбило перепонки. Тогда я потерял сознание, а когда пришел в себя, ничего не понял: перед глазами стояла белая пелена. Думал, это временно. И только в «скорой» услышал о потере зрения.
Я полностью ослеп и частично потерял слух. Теперь слышу лишь то, что говорят рядом, и постоянным фоном в ушах слышен писк.
Как изменилась жизнь
Ориентироваться в пространстве с тростью я учился постепенно. Сначала ходил по дому, придерживаясь за стены. Незрячие подсказывали, как делать это более безопасно, какие вещи лучше убирать, чтоб на них не наткнуться. А с 2015 года начал учиться ориентироваться на улице. Ко мне приехал незрячий инструктор. Мы с ним прошли 2 раза от моего дома до остановки. Это был мой основной маршрут, ведь с остановки я могу куда-то уехать. И затем по этому же маршруту я ходил потихоньку с тростью туда и обратно. Сбивался — помогали люди, доводили то туда, то не туда. Как оказалось, все это время выходила мама и наблюдала за мной. Я как-то заблудился, испугался — и вдруг сразу мне помощь! Я сказал ей, что так дело не пойдет, что так я никогда не научусь, и она перестала меня контролировать.
Позднее я стал самостоятельно добираться на курсы по ориентированию. Подходил к остановке и громко спрашивал, какой номер автобуса. Мне отвечали, и я садился в нужный транспорт. Тогда у меня пропало стеснение спрашивать что-то у людей на остановке.
К 2017 я прошел социальную реабилитацию в Бийске. Там меня обучили шрифту Брайля и работе с брайлевским дисплеем. Теперь я могу более-менее бегло читать. В этом шрифте я обнаружил некоторые удобства. Например, для мероприятий можно что-то себе заранее записать, а потом читать пальцами эти подсказки.
Принятие инвалидности
Первоначально, конечно, я был в шоке. Не понимал, как жить. В течение года я приходил в какую-то осознанность, успокаивался. Мне помогала сестра: мы связывались с ней по телефону, она заходила в интернет, находила и читала вслух статьи о технологиях для незрячих, о клиниках. Как-то раз я попросил ее прочитать мне о строении глаза и тогда понял, что до восстановления зрения еще очень далеко.
Через год начался бракоразводный процесс: не все могут принять такое, люди же боятся. Я и сам таким был до травмы: понятия не имел, как взаимодействовать с незрячим человеком, если нет зрительного контакта. С ребенком я по-прежнему общаюсь.
Тогда у меня был переломный момент: я чуть не залез в петлю. Но меня остановил не то чтобы страх, а, пожалуй, какой-то разум, сомнение. Ну и что? Это сделать несложно. А вдруг сыну понадоблюсь? А вдруг что-нибудь придумают, а меня уже нет? Лучше пойду на диване полежу. Так, а чего я лежу на диване? Может, что-нибудь поделать? Время идет…
И вот когда что-то начало получаться, появилось понимание, что инвалидность — это не немощность, как это слово переводится с латыни. Это некое ограничение, но в то же время это другая жизнь: не хорошая, не плохая, просто другая — без всяких оценок.
Работа в новых обстоятельствах
На первых порах меня очень подбадривали незрячие. Чем больше я знакомился с ними, тем больше убеждался, что можно много чем заниматься. Я видел, что все они что-то делают: кто-то работает на предприятии, кто-то торгует на валютной бирже, а многие мои знакомые были массажистами. Но из-за травмированной руки я не рассматривал возможность получить профессию массажиста. Зато года 2-3 тоже занимался интернет-торговлей на валютной бирже.
В 2019 году в Комплексном центре социального обслуживания населения (КЦСОН) мне предложили поработать инструктором по ориентированию и тренером по компьютерной грамотности для незрячих в недавно открывшемся центре реабилитации для людей с нарушениями слуха и зрения «Со-творение». Я понимал, что работа только усилит меня и добавит необходимой самодостаточности. Поэтому, не задумываясь, принял предложение.
Близкие меня поддержали, предложили сопровождать на работу и обратно. Я сказал, что это лишнее: «Что это за работа? Кто из нас будет работать?» Поэтому узнал адрес и поехал в этот центр самостоятельно.
Я обучаю незрячих компьютерной грамотности, вывожу их на улицу и объясняю, как ориентироваться. В основном мои ученики — взрослые люди. Но нередко обучаю и детей — на базе школы-интерната для незрячих и слабовидящих, куда я прихожу.
Последнее время я все чаще смотрю в сторону удаленной работы. Хочу попробовать себя в тестировании невизуальной доступности и повзаимодействовать с инклюзивным проектом Everland, который помогает трудоустроиться людям с инвалидностью.
Цифровые технологии
В 2014 году я получил 1 группу инвалидности. Мне выдали тифлоплеер, и я начал слушать аудиокниги. Из другой техники у меня был обычный кнопочный телефон. Я знал, куда нажать, чтобы ответить, но в остальном просил помочь близких. В это время я с сестрой поехал в общество слепых и там начал расспрашивать, как живут, кем работают, что делают незрячие. Мне рассказали, что можно ориентироваться, работать и даже освоить компьютер, если установить программы экранного доступа.
В конце 2014 года ко мне приехал незрячий парнишка и установил на компьютер программу JAWS, объяснил, как с ней работать, а также показал, как он пользуется айфоном. Я ощутил острую потребность в освоении цифровых технологий, когда не смог включить сыну мультики на ноутбуке: это опечалило. Поэтому начал самостоятельно осваивать программу: мог 12 часов сидеть. Самое главное — у меня появился доступ в интернет, а это много что открывает.
Брайлевский дисплей я больше использую как печатную машинку для набора текста. А вот читаю по Брайлю медленно, потому что нет практики. Поэтому для отображения текста на экране ноутбука мне куда больше удобны скринридеры. Сейчас из них я предпочитаю такие программы, как NVDA и «Экранный диктор» от Windows. Последний помогает мне устанавливать программы экранного доступа на ноутбуки незрячих, где еще нет NVDA или JAWS: я просто нажимаю сочетание клавиш Windows + Ctrl + Enter — «Экранный диктор» начинает работать, и ноутбук становится доступным для меня.
Поскольку я обучаю пользователей устройств с разными операционными системами, у меня есть макбук, ноутбук на Windows, айфон и смартфон. В идеале у незрячего должно быть все: некоторые приложения или сайты доступнее на айфоне, а другие, например, Telegram — на Android-смартфонах.
Я активно использую программы для распознавания изображений и текста. Например, с помощью Be My Eyes могу представить в голове любую фотографию, которую мне прислали. А с помощью Envision — прочитать что угодно: я открываю его, направляю камеру на какую-нибудь упаковку, этикетку, инструкцию — текст сканируется и озвучивается. Раньше использовал приложения для распознавания купюр. Но последнее время в них нет необходимости, так как оплачиваю покупки банковскими картами или смартфоном.
Из-за частичной потери слуха я пользуюсь слуховыми аппаратами. Без них различаю звук лишь тогда, когда его источник находится очень близко. Поэтому на улице или в каком-либо общественном месте я их ношу, а при работе за компьютером или смартфоном — снимаю и надеваю наушники. Во-первых, так я никому не мешаю. Во-вторых, делаю это, чтобы внешние шумы не подавляли звук скринридера. Если я один и в данный момент точно никому не понадоблюсь, то снимаю слуховые аппараты и надеваю наушники. Если же нужно и скринридер слышать, и посторонних людей, то на одно ухо надеваю наушник, а на другое — слуховой аппарат.
Все получится!
С того момента, как я получил инвалидность, многое изменилось. Я стал более самостоятельным, научился ориентироваться и даже приезжал в Болгарию на чемпионат мира по гребле. Нашел работу, которая дает мне чувство уверенности, самодостаточности, зрелости и, конечно, деньги.
Отношение близких ко мне начало меняться. Мама, конечно, пусть и жалеет по-прежнему, но в то же время гордится моими спортивными успехами: подсчитывает мои медали, развешивает грамоты по стенам. Для сына мой пример тоже важен, потому что он занимается пауэрлифтингом, смотрит на меня и понимает, что в любой ситуации важно не раскисать. И пусть сын сейчас в противоположной части страны — в Калининграде — он оттуда все равно поглядывает на меня, заряжается и ориентируется.
Всем, кто столкнулся с инвалидностью, я советую, во-первых, просто встать с дивана. Его притяжение очень важно преодолеть, чтобы начать хоть что-нибудь делать. Первое время, когда я ходил по одному и тому же маршруту, у меня не было цели: я ходил, чтобы просто идти. Во-вторых, очень важно найти опытных людей с инвалидностью, которые помогут и ответят на вопросы, тогда все будет получаться.
